Наталия Орейро: "У меня замечательная жизнь, но иногда я просто больше не могу!" [интервью журналу ELLE Argentina + фототосессия]

Она живет, всегда делая что-то новое, но не переставая быть собой. У нее все получается. Она управляет судьбой. Много работает. Растит своего сына без няни… но с мужем, который всегда рядом. Она восхищается теми женщинами, что растят детей одни и посвящает кино свои первые морщины. Она спрыгивает со своих высоченных каблуков, расстегивает платье в стиле пин-ап своей марки одежды, и надевает шлепанцы и джинсы. В одну минуту Орейро перестает быть дивой и трансформируется в Нати, уругвайку, которая в детстве мечтала стать кем-то намного меньшим, чем является сегодня.

ELLE: Твой персонаж в “Solamente vos” касается запретной темы: хорошая девушка, которая встречается с женатым мужчиной. Ты воспринимаешь это как вызов?

NATALIA OREIRO: Да. Это самый настоящий из всех персонажей, что я сыграла на телевидении. Мне очень интересно играть женщину моего возраста в подобной ситуации. Я больше не хорошая и непорочная главная героиня. Авроре 35 лет – как и мне – она хочет создать семью и знает, что ее биологические часы начинают бежать.

ELLE: Что бы ты сказала подруге, находящейся в подобной ситуации?

N.O.: Это трудно – судить влюбленного. Есть множество женщин, которые являются “третьей”, и я думаю, что у большей части отношений, которые начинаются таким образом, не будет счастливого финала. Ты становишься немного слепой, и думаешь, что сможешь заставить другого измениться. Это наивно – пытаться изменить того, кто с тобой рядом. Также есть девушки, которым удобно такое положение вещей, и они только лишь хотят насладиться самой забавной стороной отношений, не беря на себя ответственность…

ELLE: Жизнь становится интересней в 30 лет?

N.O.: Нет. Важно принять свой возраст. Это ложь, что женщина лучше в 30, чем в 20. Я так не думаю: у меня появляется больше морщин, тело становится дряблым, и все мне дается немного труднее… Хорошее в том, что мне поступают более интересные персонажи. В этой профессии есть ключевой момент: ты должна осознать, что время проходит. В кино морщины дорогого стоят, но на телевидении это почти что ругательство. Есть актрисы моложе меня, которые трогают свое лицо. Это опасно для нашей профессии, потому что, когда играешь роль, ты должна демонстрировать правду. Поэтому худшее, что мне могут сказать, это то, что камера меня любит, и что я получаюсь красивой на экране. Я хочу, чтобы видели персонаж, а не меня. Это самое главное.

ELLE: Но ведь ты и правда красива! Как ты избавилась от лишних килограммов после родов?

N.O.: Во время беременности я поправилась на 30 килограммов. Через несколько недель после появления Мерлина я должна была представлять “Infancia clandestina” на кинофестивале в Каннах, и знала, что должна буду появиться на красной ковровой дорожке. Это трудно для женщины, которая в своей работе вынуждена выставлять себя напоказ, как я, выносить чужие взгляды. Возникло противоречие: потому что я должна была быть неотразима, но в то же время, я стала матерью и не хотела сидеть на диете из-за кормления грудью. Так что я понемногу начала становиться на беговую дорожку, под присмотром тренера. Отказалась от шоколада – а я жить без него не могу – и углеводов. Кормление грудью и моя суетливая жизнь помогли мне похудеть. Признаюсь, что мне трудно было отказаться от мучного. Я приходила домой в семь вечера и до смерти хотела съесть хоть кусочек хлеба.

 

“АНТИ-СКУЧНАЯ ЖИЗНЬ”

ELLE: Ты снимаешься в рекламе одной телефонной компании, передаешь послания от Гринпис, играешь члена партизанской организации 70-х годов, и занимаешь центральное время на телевидении вместе с Суаром. У тебя есть какой-то предел?

N.O.: Дело во мне, я очень разносторонняя. Я начала работать с детства, и наступил момент, когда я почувствовала, что повторяюсь, мне стало скучно. Так я поняла, что мне нужно что-то другое. Кино мне дало возможность больше экспериментировать, играть второстепенных персонажей и начать выходить за свои собственные границы. Мне очень это нравится, мне это необходимо, потому что мне все быстро надоедает.

ELLE: Бывают моменты, когда ты говоришь: больше не могу?

N.O.: Каждый день! Каждые 15 минут! Я выжата. Иногда на меня находит такая тоска, и я плачу от усталости. Люди меня спрашивают, что случилось, а я единственное, что могу им ответить, что устала спать всего 4 часа. Помимо этого, я хочу приходить домой и чтоб у меня была энергия позаниматься с Мерлином, покатать его на карусели, искупать его… У меня замечательная жизнь, прекрасная работа, здоровый ребенок, но я устаю!

ELLE: Ты типичная клиентка, которая изливает душу парикмахеру?

N.O.: У меня нет этого синдрома. Нужно ввести обязательный психоанализ для самих парикмахеров, как это происходит с психологами, потому что женщины просто выносят им мозг! Какое ему дело, бедному парикмахеру, выросли или нет мои цветы? Я ужасная болтушка, но я закрыта в том, что касается моей личной жизни. Есть одна фраза, которая меня характеризует: “Человек тратит 2 года, чтобы научиться говорить и 60 – чтобы научиться тому, когда нужно замолчать”.

ELLE: В 60 или когда бы то ни было… Ты видишь себя вновь живущей в Уругвае? Твоя страна сейчас в моде.

N.O.: Став взрослой, мне удалось влюбиться в мою страну. Я никогда от нее не отрекалась, но когда была ребенком, мечтала жить в Буэнос-Айресе. Сейчас я все вижу по-другому. Думаю, это связано с моим сыном. Переплывая реку, я прикасаюсь к моим самым глубоким переживаниям детства.

“Я ВОСХИЩАЮСЬ ОДИНОКИМИ МАТЕРЯМИ”

ELLE: Вы с Суаром обмениваетесь советами по воспитанию детей?

N.O.: Нет, это трудно, чтоб мужчина дал кому-то совет как матери. Это очень личный опыт, особенно, когда у тебя это впервые. Поначалу тебя парализует, ты и понятия не имеешь, в каком направлении идти. Это как езда на велосипеде: ты на него садишься и ничего не можешь, но в какой-то момент начинаешь ехать вперед. Разумеется, с детьми намного трудней! Сейчас я больше, чем когда-либо, восхищаюсь одинокими матерями. Я смогла вернуться на работу на 50% благодаря великодушию Рикардо. Он мне очень помогает, даже больше того, он мне приносит его на съемочную площадку, чтобы я могла его покормить. Он очень уверен в себе и знает, чего хочет от жизни. Он себя уже нашел. Я, наоборот, ищу себя.

ELLE: У тебя нет няни?

N.O.: Нет. Есть Бланка, женщина, которая со мной уже 16 лет. Но она не живет с нами. Она мне как вторая мама, и Мерлин ее любит. У Мерлина тоже есть свои маленькие привычки, но также он очень гибкий. Он много путешествует с тех пор, как ему исполнилось 20 дней, и легко адаптируется ко всему. Часто сопровождает папу смотреть музыкальные инструменты. Это очень общительный человечек, но в то же время замкнутый, как и мы. Он играет один, ему не нужно наше постоянное внимание. Я наслаждаюсь, глядя, как он играет в деревне в Уругвае. Это мальчик, который идет, не оглядываясь. Идет вперед уверенно и твердо.

ELLE: Он – твой сын, ясное дело…

N.O.: Разумеется! Не забывай, что я начала жить одна в 16 лет. Поэтому я его контролирую, но в то же время позволяю ему быть. Не хочу все время стоять над ним, как мать Pink Floyd, которая все видит! Мое самое большое желание, это чтобы он был обычным мальчиком, одним из многих.

Посмотреть фотографии из фотосессии для журнала ELLE можно в разделе "Фотоальбом / ELLE - JUNE"

Дата публикации: 23 Июня, 2013

Автор перевода: Alkmist

Источник: ELLE, MundoLatino.ru